Эту женщину в поселке Великооктябрьский знают все. Но о ее легендарной судьбе я услышала впервые. 

Глафира Степановна Жаренова (Когут) родилась 26 марта 1929 года в деревне Залучье Удомельского района в семье печника. Глафира была младшей дочерью у Степана Дмитриевича и Ирины Никитичны. Сначала жили на хуторе за деревней Малое Эскино. Затем поставили дом на улице Шоссейная. Сруб перевезли из Семеновщины. Приехали работать на завод и братья матери – Василий и Андрей Кожевниковы. Жили на той же улице по соседству. 

Самые горькие, тревожные воспоминания – об объявлении войны из черного репродуктора. Очень плакали все. Отец испытал плен в Гражданскую войну. Опыт той войны не давал покоя: голод, мор. Неурожай 1941 года дал о себе знать. В двенадцать лет Глаша пошла с отцом класть печки, месила глину. Печки были колхозные – для зерносушилок, в ригах для снопов. Первую зарплату выдали зерном, целых двадцать килограммов. Как, двенадцатилетняя, донесла до дома, не помнит. 

В памяти очень яркий эпизод из 1942 года. Идут шестеро солдат. Идут уже две недели из разведки из-под Осташкова. Просятся у отца на отдых. Отец заводит их в дом, говорит матери накормить. Кроме картошки, да и то поштучно, в доме ничего не было. Отец где-то раздобыл соли – большой дефицит по тем временам. Картошка в мундире, да с солью – вещь! Спать не могли – вши одолевали. Баня была у соседей Виссарионовых. Договорились с ними, дрова принесли свои. Мыла не было – заварили щелок из золы. Спать устроились на полу: настелили половиков, набили сеном постельники. Утром вшей кишело. Шинели вешали в бане над каменкой, потом из котла вшей выгребали горстями. Кожу от укусов и щелока разъело, пять дней в бане отмывались. На шестой день пришла машина из их части, привезла хлеб, гороховый экстракт, другие продукты. Глаше дали кусочек сахара – такой сладкий, до сих пор помнится. Продукты раздали всем соседям поровну. В 1956 году приезжали военные, искали их семью, называли имена сестер – Надежды и Олимпиады. Вспомнили и младшую, Глафиру. Очень были благодарны. 

Отец умер в апреле 1943 года от страшного стечения обстоятельств. Со знакомыми пошли за рыбой в Плосково. Оттуда возвращались на военной бортовой машине. У Фирова попали под бомбежку. Взрывной волной отца кинуло на борт машины. Мама позвала врачиху из госпиталя, он располагался в школе. Та проверила – нет чувствительности. Перелом позвоночника. Отец  прожил почти месяц  и умер в сознании. Очень тяжело далась такая утрата. 

Хлеб давали зерном, по карточкам. У Виссарионовых были жернова. Весь поселок молол зерно, на двери висел список с очередностью помола. Глаша помнит, как сыпала в жернов зерно, очистки, сухую траву, как сметала куриным крылышком смолотую смесь. 

После смерти отца мать обложили налогом от поссовета. Картофельное поле пахали на себе (в плуг впрягались четыре-пять женщин, одна за пахаря), а дети раскладывали картошку в борозды. Таскали лен, руки от колючек были как подушки, их заматывали тряпками. Брали поле, где травы побольше, чтобы после уборки снопов корове сена набрать. Корову держали всю войну – кормилица. 

 Школа (семь классов) располагалась в старом клубе, где сейчас легковой гараж и дом бывшего директора завода А. С. Спиридонова. Глаша помнит учителей Григорьевых – Владимира Ивановича и Екатерину Ивановну, Анну Васильевну Васильеву, Александру Александровну Москалеву; одноклассников Ираиду Иванову, Тоню Тихомирову, Ивана Смирнова, Шуру Васильеву, Володю Пальгова, Сашу Николаева, Лилию Хаупонину.

 В школе давали по сто граммов хлеба. Осенью 1944 года фашисты бомбили поселок. Кого-то из детей, идущих из школы по мосту через пруд, взрывной волной сбросило в воду. Ребята вытаскивали из пруда Надю Лодыгину – она не умела плавать. Три бомбы попали в огороды Демичевых и Бужиных. Одна бомба упала на большие заводские весы, это около старой "пожарки". 

В цехе ВВС-1, где на первом этаже была упаковка, ремонтировали самолеты. Они садились прямо на дорогу у Большого Эскина, затем их перетаскивали на завод. На поле у Малого Эскина, за Шоссейной улицей, упал и перевернулся самолет. Дети были там раньше всех, летчик кричал им, как перевернуть самолет на шасси. Пока подоспели  трое военных, дети уже тащили его. Всем миром на лямках дотащили до завода. 

Наверное, заводчане знают артезианскую скважину напротив водоочистных сооружений. Воду оттуда брали все: военные, которые стояли за лесничеством, и население. А из ручья воду брать запрещали – боялись отравления.      

Девятое мая – день ангела Глафиры. Ей исполнилось 16 лет. Она окончила школу. Пошла работать на железную дорогу – кассиром в вагончик, который ходил до Фирова. Затем поступила учиться на помощника машиниста и работала три года. Вместе с ней учились Юрий Бужин, Иван Рогожин, Михаил Львов, Шура Митрофанова, Василий Балуев. Паровозы топили дровами, торфом. Дрова пилили тут же вдоль дороги сами машинисты, помощники и сцепщики. Упадет паровоз на перегоне – вытаскивают  тоже они. Вагоны разгонят, потом собирают – сцепляют. Возили торф с Торфболота (теперь Северный Поселок), сырье для стекла: кварцевый песок, соду, доломит. Отгружали стекло с завода. Каждый день возили по пять-шесть вагонов пленных немцев на восстановление завода. В вагон входило по 20-25 человек. 

Был такой случай. В смене с машинистом Василием Филипповичем Балуевым Глаша села за реверс паровоза, потому что у того был такой флюс, что глаза ничего не видели. На четвертом километре  немцы побежали по сторонам в лес, охранник начал стрелять. Остановились, еле всех собрали. Оказывается, они подумали, что она их хочет убить – не верили, что девчонка имеет образование и навыки машиниста. Ненавидели. Однажды немец очень сильно ударил ее ломом. Если бы не Вася Половинченко, который выхватил лом,  Глафиры бы уже не было. С немцем  ей было не справиться. 

Но были  и другие случаи. У Глаши сильно простудилась и заболела мама. От истощения на спине образовались еще и фурункулы, две "головы". Подсказали, что среди пленных немцев есть толковый врач. Охранник согласился отпустить врача  к маме. Объяснились, как могли. Поняли, что нужна смола-живица, масло, мед. С огромным трудом, но нашли. Через три дня он сам сварил мазь и приложил к больным местам. Утром сняли пластырь - на спине остались только дырки от выболевших чирьев. Через два дня немец приехал на перевязку. Очистил все ножом и самогоном. Рассчитались ломтем хлеба и бутылкой молока. Раны через неделю затянулись, и мама пошла на поправку. 

Старшая сестра Надежда, окончив Бологовский педагогический техникум, работала в Фировском РОНО. Она прошла всю войну, встретила Победу в Германии. 

Глафира в 1949 году уехала в Латвию. Работала там в котельной на 25 атмосфер. Платили хорошо, особенно на дополнительных работах по очистке котлов. Глафира могла позволить себе приобрести много модных вещей: пальто, шубку, плащи, курточки. Латвия была законодателем моды: там были красивые платья, костюмы, лаковые туфли. Все это пригодилось потом для вальсирования с Сергеем Когутом в поселковом клубе.  

В 1952 году сестра увозит Глашу в Ленинград, она получила там квартиру.  Глаша устроилась на работу при штабе артиллерийской академии. Ответственная работа, выезды в лагеря на Азове, стрельбы с суши и воды. Много было интересных людей. Там встретила своего суженого – Сергея Акимовича Когута. Поженились, прожили вместе 54 года. Вырастили двоих сыновей – Никиту и Сергея. Муж был из Винницкой области. Родные с Украины недавно прислали письмо: их бомбят, живут в подвале. Господи, люди, опомнитесь! Акимыч никогда не подумал бы, что так можно жить. 

Женились в Ленинграде. Сестра с зятем помогли устроить свадьбу. В 1956 году перебрались жить на Великий Октябрь. Из Фирова ехали на открытой машине - везли картину для ДК и двенадцать учителей на работу. В новом доме, кроме дров, - ничего. Начинали все с нуля. Мужа взяли на завод наладчиком, жена устроилась в котельную при ДК. Котельную топили горбылем, держали температуру, а на лето Глафиру отправляли в канцелярию на делопроизводство. 

В клуб всегда ходило много народу, и много было мероприятий. Устраивались демонстрации на 1 Мая и на 7 Ноября, торжественные собрания с вручением подарков, наград и премий. Потом - концерты, где народу битком. Вход по пригласительным. В ДК приезжали знаменитости – Ольга Воронец не один раз бывала, Ляля Черная с ансамблем "Ромен". Первым директором ДК был Владимир Пальгов. К Валенцевым приехали их дальние родственники из Франции. Муж руководил оркестром, а она преподавала рукоделие девочкам. Жили они при клубе, вход слева. Работали кружки, футбольная секция. Летом играли в футбол каждые выходные, трибуны были полны народу. Фамилии футболистов знакомы всем в поселке: Воробьев, Андрианов, Бовин, Анисимов…  При ДК работал буфет от ОРСа.

 На какой-то праздник объявили конкурс на лучшего танцора. Юрченко с Николаевым играют на двух баянах. Глашина сестра Олимпиада (ее многие в районе помнят как бабу Липу) работала в киносети - возила в Фирово банки с кинопленкой. Вечно она была по-походному в валенках. А на этот конкурс  сестрица переодевается в красивое платье, чулки, туфли. Ее чечеткой все были заворожены. Церемонию награждения проводила чета Соколовых - Валентина и Слава. Олимпиаде Степановне вручили хорошие призы - тройной одеколон и красивую салфетку. Эта салфетка и сейчас служит ее дочери Нелли, которая живет в Рождестве. 

Потом в клуб провели центральное отопление, и Глафира Степановна перешла телефонисткой на заводскую телефонную станцию. Но через одиннадцать лет поставили автоматику, и эта профессия себя изжила. Отучилась в Вышнем Волочке на лаборанта химводоочистки, работала на заводских очистных сооружениях двенадцать лет. Общего стажа 43 года. 

В 2009 погиб сыночек Сергей. Боль не утихает по сей день. И доброго мужа уже нет рядом – он умер в 2008. Спасибо старшему, Никите, - он с семьей помогает по первому зову.

Оглядываясь в прошлое, Глафира Степановна ни о чем не жалеет в своей непростой судьбе. На первом месте была работа. Рядом всегда были родные, соседи, коллеги - ради них и живет.

          В. Осипова, 

п. Великооктябрьский